Темная лошадка

Галатею привезли жеребится к нам на конзавод в середине лета, и на наши многочисленные вопросы, что это за лошадь и откуда она взялась, вразумительного ответа мы не получили.
Обычная девятилетняя вороная кобыла. Рослая, чуть грубоватая и простоватая, которую зоотехник обозвал ганноверской, и которую я бы причислила к какой-нибудь латвийской породе.
Зная, что я нахожусь в поиске, мне предложили купить ее за 600 долларов.
Пообщавшись некоторое время с Галатеей, я отказалась. Мне она показалась угрюмой, резковатой, полудикой, да и по своим экстерьерным данным эта кобыла мало походила на лошадь-мечту.
Месяц, оставшийся до выжеребки, она колом простояла в деннике, разве что иногда частники с молчаливого согласия бригадира выпускали ее в леваду вместе со своими лошадьми. Галатея с частными конями не общалась, отношений не выясняла, ходила себе тихонько вдоль ограждения, и только. Да и частные кони, давно сбившиеся в свой табунок, как-то обходили ее стороной.
А как-то утром рядом с Галатеей обнаружили жеребенка. Чудную, очаровательную девочку.., у которой оказались укороченные сухожилия и какое-то инфекционное заболевание, при котором сочатся и мокреют скакательные суставы. Говорили, что это лечится достаточно легко, но лечить почему-то не стали.
Хорошо помню свой разговор с нашим главврачом:
-- Это лечится? – спросила я.
-- Лекарств у меня нет.
-- Какие проблемы, у меня пенстреп есть, могу поделиться.
-- Шприцов тоже нет.
-- Доктор, ну это же вообще не серьезно, мне что, в аптеку за шприцами сходить?
-- Не лезь в это дело, ладно? Нет смысла поднимать этого жеребенка, да и не нужно никому…
Следующий, с кем я поговорила, был Саша:
-- Малышку вытянуть можно?
-- Можно, конечно, но трудно. Сухожилия – мелочи, массировать нужно постоянно, растягивать, потом, возможно, гипс наложить – я и не таких коней поднимал. Да и антибиотик пару раз проколоть не проблема. Другое дело, что она сама не стоит и кормить ее нужно сейчас каждые полчаса. Днем и ночью.
-- Ночью я могу, а днем сложнее – работа.
-- Ну, днем я могу.
И мы пошли к зоотехнику.
Разговор наш напоминал театр абсурда, и после получаса намеков и увиливаний было, наконец, прямо заявлено, что лошадь не продается, и вообще, закреплена за отделением выездки и оценена в 8 тысяч долларов.

Жеребенком занимались все частники, даже те, от кого я меньше всего ожидала участия к чужой и больной лошадке.
Установили график кормлений, скинулись на лекарства, обматерили врача, который потребовал оставить малышку в покое.
Галатея, до этого людей к себе особо не подпускавшая, вдруг сделалась смирной и ласковой, позволяла себя трогать, доить, без всяких пререканий разрешала незнакомым людям возиться с жеребенком.

Может, это судьба, может, в разговорах-переговорах были упущены первые, самые важные дни, но через неделю кобылка пала.
И то, что произошло потом, потрясло даже самых бывалых конников.
Вскрытие врач проводил прямо в деннике, не удосужившись убрать оттуда Галатею. А потом, так как был уже вечер и конюха давно разошлись по домам, оставил растерзанный трупик жеребенка рядом с материю, чиркнув конюхам записку, с просьбой забрать жеребенка из денника утром и закопать где-нибудь…

… Через две недели после описанных событий, мне вновь предложили купить Галатею, и вновь стоила она 600 долларов.
А еще через несколько дней она исчезла из своего денника, и никто из нас, угрюмо проходя мимо места, где еще вчера находилась эта лошадь, так и не спросил, куда…